А теперь разберемся с исторической основой мифа. Почему все-таки для описания одесской трагедии была выбрана белорусская деревня Хатынь?
Из 9200 населённых пунктов, разрушенных и сожжённых немецкими оккупантами и коллаборационистами в Белоруссии во время Великой Отечественной войны, свыше 5295 были уничтожены вместе со всем или с частью населения в ходе карательных операций. От списка деревень, поселков – сожженных, разоренных, от описания издевательств над мирными жителями, убийств, насилия стынет кровь в жилах даже спустя 70 лет.
В деревне Росица Витебской области каратели уничтожили 1528 жителей. Всего же в ходе операции «Зимнее волшебство» в Витебском районе было сожжено 183 деревни, расстреляны и сожжены 11 383 человека (из них 2 118 детей в возрасте до 12 лет).
Однако для установки огромного мемориального комплекса была выбрана не Росица или другой населенный пункт из тысяч разоренных, разрушенных в Белоруссии, Украине и России, а маленькая деревня Хатынь близ Минска, уничтоженная карательным отрядом 22 марта 1943 года вместе со 149 жителями, сожженными заживо или расстрелянными.
 |
| Мемориал в память о погибших жителях деревни Росица. Фото http://tomkad.livejournal.com/60387.html |
Ни одному из тысяч уничтоженных и сожженных сел и деревень не посвящено столько исследований, как Хатыни, – ни уже упомянутой Росице, ни украинской Корюковке, ни деревне Хацунь на Брянщине. И мемориалы стоят не везде, а те, что есть, на порядок скромнее.
 |
| Мемориальный комплекс в память безвинно убиенных мирных жителей Корюковки |
 |
| Мемориальный комплекс в память об убитых жителях деревни Хацунь. Фото http://turbina.ru |
Более того, названий белорусской Росицы и тысяч других русских, белорусских и украинских деревень и сел вы не найдете, например, в очень популярном (тираж 2-го издания – 620 тыс. экз.) «Советском энциклопедическом словаре» 1983 года. А Корюковка в нем упоминается исключительно из-за бумажно-картонного комбината. Ни слова о том, что здесь в том же страшном марте 1943-го за три дня карательной операции было уничтожено семь тысяч жителей. Это была самая жуткая и кровавая расправа над гражданским населением на территории бывшего Советского Союза .
Зато хатынская трагедия в этом словаре описана довольно подробно. Почему так, что это за избирательная память?
Возможно, некоторые ответы можно получить, проследив историю создания мемориала “Хатынь”. Впервые идея об увековечении памяти погибших жителей Хатыни прозвучала в письме министра культуры БССР М. А. Минковича секретарю ЦК КП Белоруссии П. М. Машерову 30 декабря 1965 г.: “на месте бывшей деревни Хатынь Логойского района, полностью сожженной фашистами вместе со всем населением и не возрожденной, создать музей-заповедник (выделено мной – авт.) с комплексом соответствующих сооружений”.
Затем 17 января 1966 г. выходит Постановление Президиума ЦК КПБ “О дальнейшей работе по увековечению героических подвигов советских людей в период Великой Отечественной войны”, в котором, в частности, говорится: “Принять предложения Минского обкома КПБ и Министерства культуры БССР:
— о создании в Логойском районе филиала Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны и установлении мемориальных знаков (выделено мной – авт.) на месте бывшей деревни Хатынь, все жители которой были зверски уничтожены фашистскими захватчиками”.
Заметили разницу? Министерство предлагает создать музей-заповедник, главный партийный орган республики соглашается, но на более скромный вариант – мемориальных знаков.
Впрочем, мемориальными знаками все же не ограничились, 11 апреля 1966 г. в письме Минского облисполкома в Совет Министров БССР речь идет опять о строительстве “мемориального музея-памятника в д. Хатынь”. В целях выполнения указанного постановления Минский облисполком просит выделить в 1966 году для строительства музея-памятника 450 тыс. рублей и включить данный объект в план подрядных работ Министерству строительства БССР.
Дальше идея разрастается, как и количество запрашиваемых на строительство денег. 25 марта 1967 г. Минский облисполком обращается в Совет Министров БССР с очередным письмом о финансировании строительства музея-памятника, в конце которого скромно дополняет: “просим Вашего указания Госплану БССР предусмотреть в 1968 году 388,4 тыс. рублей госкапвложений на завершение строительства и разрешения строить в первую очередьмемориальный комплекс в бывшей деревне Хатынь (выделено мной – авт.), а не здание музея”.
В Распоряжении Совета Министров БССР № 348р от 5 апреля 1967 г. в титульном списке значится уже объект под названием “Мемориальный комплекс памятника-музея в деревне Хатынь” (выделено мной – авт.).
Строили мемориал очень быстро. Судя по архивным документам, денег и ресурсов на него не жалели, выделяли по первому требованию заказчиков и подрядчиков. Потому как это был уже не просто мемориал, посвященный жителям сожженной деревни, а целый комплекс, который “будет отражать судьбу более 9500 также сожженных деревень республики, жители которых боролись с немецкими оккупантами” (Письмо Совета Министров БССР в Госплан Украинской ССР о выделении гранита и мрамора для строительства мемориального памятника в д. Хатынь Логойского района от 28 мая 1968 г.).
Что в этом плохого, скажете вы? Белорусская земля так обильно пропитана невинно пролитой кровью, что где ни ставь памятник жертвам войны, будет правильно. Если бы не одно “но”. В 1969 году началось сооружение второй очереди комплекса, и он был посвящен памяти уже не только жителей всех сожженных деревень, но и узников концлагерей. И вот тут-то и может быть скрыт ответ на вопрос: почему из десятков тысяч сожженных и уничтоженных белорусских, украинских и российских городов, деревень и сёл выбор партийного руководства Белоруссии (а скорей всего, не только Белоруссии) пал именно на маленькую и ничем не отличающуюся от собратьев по беде Хатынь.
Вот очень интересный документ – Докладная записка комиссии ЦК КПБ первому секретарю ЦК КПБ П. М. Машерову о предложениях по увековечению в мемориальном комплексе «Хатынь» памяти советских людей, погибших в фашистских лагерях на временно оккупированной территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны 15 апреля 1969 г. Члены комиссии (в которой не только историки, архивисты, партийные функционеры, но и сотрудники КГБ) перечисляют наиболее крупные концентрационные лагеря на территории Белоруссии с указанием количества уничтоженных в них советских граждан. Из 260 лагерей отбирают 23 самых крупных, и первым в списке идет лагерь смерти Тростенец в окрестностях г. Минска, где зверски замучено, сожжено и уничтожено в душегубках 206 500 человек. Определено время существования лагеря: 1941—1944 гг.
Давайте посмотрим внимательнее, что это за лагерь.
Малый Тростенец — крупнейший лагерь смерти на территории Белоруссии и оккупированных районов СССР, созданный СД в окрестностях Минска. В Тростенце уничтожались мирные жители, военнопленные из СССР, а также евреи-граждане Польши, Австрии, Германии, Чехословакии. Концентрационный лагерь был создан осенью 1941 года на территории колхоза им. Карла Маркса.
Название «Тростенец» объединяет несколько мест массового уничтожения людей:
– урочище Благовщина — место массовых расстрелов;
– собственно лагерь — рядом с деревней Малый Тростенец в 10 км от Минска по Могилёвскому шоссе;
– урочище Шашковка — место массового сожжения людей.
Расстреливали у заранее приготовленных длинных рвов, трупы закапывали и утрамбовывали гусеничным трактором. Осенью 1943 года, когда стал очевиден исход войны, гитлеровцы начали работы по уничтожению следов своих преступлений. Такие данные дает ru.wikipedia.org
Казалось бы, разве не логично делать мемориальный комплекс жертвам Тростенца непосредственно на месте трагедии, а не в Хатыни? Однако, судя по подробному репортажу на белорусском ресурсе http://naviny.by, солидный мемориал в Тростенце начали строить лишь в 2015 году. В 60-е годы прошлого столетия поставили весьма скромный памятник, на котором указано, что здесь погибло 201 500 человек. На информационном стенде у входа в мемориал уже иная цифра — около 206 тысяч.
“Чрезвычайная комиссия, которая работала в Тростенце после освобождения Беларуси в 1944 году, пришла к выводу, что здесь было уничтожено 520 тысяч человек. «Однако вскоре количество погибших уменьшилось почти в два раза, — говорит историк Игорь Кузнецов. — Если бы комиссия настаивала на полумиллионе погибших, это преступление по своему масштабу должно было бы выноситься на Нюрнбергский трибунал. Это означало бы прибытие в Тростенец международной комиссии, что властям было невыгодно (выделено мной – авт.)». Игорь Кузнецов отметил, что комиссия проводила раскопки как раз на том месте, где теперь свалка, появившаяся здесь в 1956 году. Историк считает весьма вероятным, что при раскопках комиссия обнаружила довоенные останки. Чтобы скрыть факт их существования, и была организована свалка, подчеркнул Игорь Кузнецов:
«Тростенец — святое место для белорусского народа, и случайно свалка в таком месте не могла появиться».
Появление свалки сразу после войны и расхождение в цифрах позволяют сделать вывод о том, что власти скрывают информацию:
«Существует документ, свидетельствующий о доставке в Минск трех тысяч офицеров польской армии в апреле 1940 года (выделено мной – авт.). Я настаиваю, и это утверждение не было опровергнуто ни одной официальной структурой, что под свалкой захоронены жертвы довоенных расстрелов, в том числе офицеры польской армии. В других местах фашистских расстрелов свалок в Беларуси не насыпали. Это был особенный случай. Власти хотели скрыть следы преступлений», – говорит Кузнецов.
Белорусские власти придерживаются точки зрения, что белорусского катынского списка не существует. В Беларуси «никогда не расстреливалось польское население», заявил Александр Лукашенко на пресс-конференции 15 января 2013 года, отвечая на вопрос журналиста Польского радио о белорусском катынском списке”. (Отсюда)
Возможно, это и есть ответ на вопрос: почему именно Хатынь была выбрана на роль главного совесткого символа зверств фашистов. Возможно, с помощью мемориала в Хатыни партийное руководство СССР и БССР попыталось прикрыть не менее кровавое преступление НКВД – расстрел в 1940 году более 20 тысяч польских офицеров, ксендзов, и чиновников в нескольких местах России, Украины и Белоруссии, которые теперь объединены одним названием – Катынь.
Мои, и не только мои подозрения подкрепила польская журналистка, историк искусства и социолог, редактор ежемесячника “Focus Historia” Марта Тыхманович (Marta Tychmanowicz). 17 мая 2010 г. она опубликовала на сайте польской газеты “Ведомости” колонку “Хатынь – пропаганда в огне”. Даю ее в переводе пользователя ЖЖ vborgman:
“Расположенная близ Минска белорусская деревня Хатынь была одной из нескольких тысяч деревень, сожженных дотла гитлеровцами, вторгшимся в 1941 году на территорию СССР по плану «Барбаросса». Быть может, никого бы особенно не заинтересовала Хатынь, если бы не фонетическое подобие к названию «Катынь».
Второй день календарной весны 1943 года был в прямом смысле последним днем для жителей Хатыни. На насчитывавшее 26 хат и 150 жителей поселение – в отместку за помощь партизанам – напал немецкий полицейский батальон (Schutzpolizei), руководимый бывшим лейтенантом Красной Армии Григорием Васюрой. В состав батальона входили бывшие советские солдаты, которые, будучи захваченными в немецкий плен, перешли на сторону гитлеровцев. Они вошли в Хатынь, запугали жителей и затолкали их в деревянную стодолу, которую обложили соломой, облили бензином и подожгли. Внутри стодолы было 149 человек, в том числе 75 детей – все они начали гореть заживо. Обезумевшие хатынцы в панике напирали на двери, которые не выдержали и горящие люди вырвались наружу … прямо под пули немецких карабинов. Деревня сгорела дотла.
В течение многих лет никто не слышал о Хатыни. Она была одной из многих деревень, сровненных с землей гитлеровцами. Когда после Второй мировой войны советские власти старались уничтожить память о катынском преступлении, оказалось, что история белорусской деревни может помочь этому делу. История Хатыни подавалась в версии, соответствующей советской пропаганде – не упоминалось ни о партизанах, ни о том, что за преступлением стояли бывшие советские солдаты. И вот таким образом деревня стала символом гитлеровских преступлений. Хатынь (в противовес Катыни) попала в СССР во все школьные и университетские учебники, на страницы печати, на радио и телевидение, в карты и атласы. О Катыни же ничего – даже в современных российских учебниках вообще не пишут, либо ограничиваются одной фразой – результатом является то, что русские звучащее «Катынь» часто ошибочно принимают за «Хатынь».
Хатынь (польск. Chatyń), которая по-английски пишется, как “Khatyn” (здесь автор намекает на схожесть написания. По-польски Катынь – «Katyń» – vborgman), точно так же и на Западе должна была «замутить воду» и затушевать память о преступлении в отношении польских офицеров.
В 1969 году власти СССР с большой помпой открыли в Хатыни огромный мемориальный комплекс, посвященный трагической судьбе жителей всех деревень, уничтоженных гитлеровцами во время Второй мировой войны. Мемориал занимает 32 гектара, а в его центре стоит монументальная шестиметровая фигура мужчины, который держит на руках мертвое тело сына. Этот мужчина – Юзеф Каминьский (Иосиф Каминский), которого во время массового убийства не было в деревне, и который по возвращении нашел мертвого сына. В мемориальной композиции есть 26 – именно столько сожженных домов – символических печных труб с колоколами и кладбище 186 других деревень, разделивших судьбу Хатыни.
В 70-х годах посещение Хатыни было в программе всех приездов польских делегаций в Белоруссию. Мемориал посещали во множестве и иностранные представители – такие, как, например, премьер-министр Индии Раджив Ганди, президент Финляндии Урхо Кекконен, руководитель Кубы Фидель Кастро, а в 1974 году президент США Ричард Никсон. В это время “New York Times” написала: “Никсон увидел Хатынь, советский мемориал, но не катыньский лес”, а британская “Daily Telegraph” прокомментировала этот визит так:: “Посещение президентом Никсоном белорусского мемориала «Хатынь» оставило у многих ошибочное впечатление, что Россия поставила памятник польским офицерам, убитым в катынском лесу. Однако следует отметить, что «Khatyń» и «Katyń» это два абсолютно разных места. (.) В то время, когда президент Никсон был приглашен Советами в Хатынь, в Лондоне Фонд Катынского мемориала пытался получить от англиканской церкви согласие на возведение катынского памятника в Лондоне. Визит президента Никсона широко освещался в прессе, и множество комментаторов недоумевало: зачем столько шума, связанного с памятником, увековечивающим жертвы в Катыни, если уже в России есть один мемориал (памятник в Лондоне был воздвигнут, наконец, в 1976 году – на окраине города – комментарий автора). Кампания по дезинформации, базировавшаяся на названии «Хатынь», можно сказать с уверенностью, увенчалась успехом.
Хотя прошли годы, интернет-страница музея в Хатыни до сих пор поддерживает официальную версию событий, не вспоминая о Катыни. Более того, еще в прошлом году главный архитектор «мавзолея» Леонид Левин во время пресс-конференции в Минске, будучи спрошенным на тему «Хатынь-Катынь», утверждал, что мемориал был возведен в Хатыни, исходя из ее близости к столице. И схожесть с названием «Катынь» не имела никакого значения. Однако есть и такие белорусы, которые пытаются выяснять факты: в 2008 году была премьера фильма «Правда о Хатыни» режиссера Вольги Никалайчик, рассказывающий о роли партизанов и Schutzpolizei в трагедии.
Хатынь – это пример дезинформационных действий советской пропаганды – коварной войны за память, полной вранья, затушевывающего преступление, совершенное сталинскими функционерами.”
Но для нас более важным является даже не эта подмена, хотя она весьма красноречива. Для одесситов и украинцев, тех, кто на себе ощутил губительность манипуляции сознанием с помощью мифа об “Одесской Хатыни”, более важными являются подлинные обстоятельства трагедии в Хатыни. Которые в корне отличаются от тех, которые были описаны советскими и партийными историками. Но о них стало известно уже только в 80-е – 90-е годы прошлого столетия, когда приоткрылись архивы КГБ и партархивы.
Продолжение следует.